Вот, поплавал немного, хоть есть повод показаться в свете.
КАМСКОЕ УСТЬЕ
Зря нас искушаешь, аспид,
мутной истиной в стакане.
Сами разберёмся – в Каспий
впасть по Волге или Каме.
Нам двоякий жребий выпал
по природному закону,
предоставив честный выбор –
впасть ли в амок или в кому.
СИБИРСКИЙ ТРАКТ
Тишина за Рогожской заставой.
Там шоссе неких энтузиастов,
что сочлись безымянною славой.
Прощай воля, Владимирка, здравствуй!
Не горюй, мы почти что у цели.
Переходим, глотнувши араку,
сквозь портал у Варваринской церкви,
и метель уже свищет по тракту.
Нас Россия укрыла брезентом,
раз вдохнув, мы заделали щели.
Мы оседлы, чисты и бессмертны,
как лягушки в Кунгурской пещере.
ПЕРМСКИЕ СКУЛЬПТУРЫ
Сосновый плачущий Христос –
он весь в росе багряных слёз.
Он держит в шуйце виновато
не меч, но прутик сучковатый.
Десницу приложив к виску,
он чует смертную тоску.
Он духом пал. Нужна подмога.
Святая Русь жалела Бога.
ГОРОД ВОТКИНСК
Издалека, легка, как лодка,
бежит река с названьем Вотка.
Хотел чайку – а вышло вот как.
Всё, как всегда.
Мы перестали жрать по-скотски.
Мы перестали ржать по-конски.
Но Воткинск окрестить Чайковским?
Нет, господа!
САРАПУЛ – ЕЛАБУГА
Однажды в центре города Сарапула –
ты знать не ведал, просто мимо шёл –
твою мужскую гордость поцарапала
кавалерист-девица – палашом.
Два дня спустя гуляешь по Елабуге –
и вот те раз! – она ж. Опять вдвоём:
она на жеребце, а ты – на лавочке.
И гибнет самомнение твоё.
И вновь тоска, и всё начать бы заново,
да где там! – и нешуточно вполне
захочется быть Шурочкой Азаровой,
которая мужчина – на коне.
